Алексей Остудин. СТИХИ В АЛЬМАНАХЕ “ВИТРАЖИ” 2022

Бескозырка белая

Облака превратились в извёстку,
ветер к скользкому трапу приник,
воротник у матроса в полоску,
и торчит борода, как плавник,

не какой-нибудь хлюпик продажный,
обкурившийся едкой травой,
капитана спасал не однажды,
был о палубу бит головой,

пропистонился айсбергов между,
прожужжал Гималаями над,
проиграл в городки Стоунхенджу –
потому что Ангкор-Виноват,

бескозырку профукав, на нет и
нет суда, уберёг на потом
профиль Ленина – праверс монеты,
где на леверсе – молот с серпом,

хоть убей, говорит, не отдам их,
хоть тельняшку на тряпки распни,
динозавры моих метаданных
за империю лягут костьми –

а пока, с гулькин кончик – за тридцать,
с оборзевшим народом един,
продолжает учиться, учиться
выживать до глубоких седин.

Железная дорога

То прибыт, то отпр – не пойму,
ноздри режет запах креозота,
с расписания под хохлому
от мороза сходит позолота,

на перроне вотчина мента,
и курить бросаешь мимо урны,
спрятавшись за паром изо рта,
весь такой прямой и физкультурный,

чалится в режиме ноу фрост –
поезд и болезнь его кессонна,
пешеходный вздрагивает мост
трубкой от глухого телефона,

как библиотечная печать,
солнце на семнадцатой странице,
надоело в тряпочку молчать,
только невозможно дозвониться

никому, особенно друзьям –
оторвался, выпендрился там бы,
по ступенькам пятками скользя,
проникаешь в лязгающий тамбур,

застилая полку, перед тем
разойтись с попутчиком не медли,m
зацепив бутылки полотен
цем что рассыпаются, как кегли,

помощью своей не мельтеши –
после здрасьте-здрасьте и портвейна
подпевай и смейся от души
в тесноте пропуканной, купейной.

На лыжах

В лесу под каждым деревом пассат
поэзии зажат муссоном прозы,
и лыжнику прицелился под зад
копытом зебры старый пень берёзы,

неопалима вырезка рябин,
в сугробе – теремок из рукавицы,
собравшись с духом, лезешь на трамплин,
к восторгу очарованной девицы,

обломки заметёт еловый клёш,
подружку назовёшь, допустим, Дашей,
когда черты случайные сотрёшь
и руку на прощание подашь ей,

сосновый, будто спрыгнул с верстака,
глотай, как устриц, дольки мандарина,
Наталка хороша для гопака,
для яхты с прибамбасами – Марина,

закоченевших в радости мороз
сухим мартини потчует на солнце,
но понимаешь ты, как ни елозь,
юлит и притормаживает социум,

подозреваю, вклеившись в лыжню,
пока в смешных сомнениях советских
слезами эти строки увлажню,
напишет о любви другой самец стих.

Геометрия утра

Нам, дорогая, как ни упрощайся,
под бульканье скворца и скрип стропил,
гадать, в неопалимых блёстках счастья,
какой дурак посуду перебил,

парад планет предутренний отринул,
когда влетел, проекции опричь,
в заплёванную звёздами витрину
необожжённой юности кирпич,

глотком нарзана кислого залатан,
я наблюдать с погрешностью готов,
как перегрызлась полночи постфатум
с цепи сорвавшись, свора облаков,

как свет кромешной истины изломан
и в будущем страдает от препон –
без запятой сначала было слово,
но под язык ужалил скорпион,

теперь с макулатурой стало туго,
визгливый мир купается в стыде
и под прямым углом скользит по кругу,
а я вот, по касательной – к тебе,

нас никуда не выведет кривая,
пока, за правдой образа следя,
кино документальное снимаем –
всё, до последней ниточки с себя.

Поза жизни

Январь – театр теней, из кривотолков свит,
с кислинкой спиртовой сценическая накипь,
как ни витиеват художественный свист –
в антракте всё равно подашься в Бержераки,

избит сюжет, а ты безжалостный мастак,
душой переболел за каждого актёра,
от напряжения подрагивая, как
последний чемодан на ленте транспортёра,

сотрудниками закулисья окружён,
которым не впервой бросать горох об стенку,
твой главный персонаж не лезет на рожон,
пока последний ряд танцует летку-енку,

седлает бельэтаж повышенная знать,
в гримёрке – коньячок, в сортире – коноплю вам,
воронам свежий снег крестами вышивать,
и зрителям-телям у кассы щёлкать клювом,

бордовых кресел плюш и праздничная снедь,
а хер ли Тюильри и гадина Гайдн парка,
когда не мне от рёва блендера бледнеть,
вникая в кутерьму, какую сам накаркал,

за правду в гардероб надежду выдаём,
в пустые номерки, как пальчики, продеты,
картонный самовар, фальшивый чай вдвоём,
полцарства за коня и лишние билеты.

Порожняк

Округу клинит журавлиное «курлы»,
молотит ливень с новой силой тока,
не зарекайся от самсы и от хурмы,
гюрзы и прочих прелестей востока,

переживая сколько золота навыл,
луной по горло сыт в болотной ряске,
не зарекайся на газоне от травы
в краю, где даже клён американский,

друзья на счётах недорода и беды
налоги причесав по «упрощёнке»,
вдруг по планете разбежались, как следы
от утюга на выцветшей плащёвке,

чем ослепительней надежда, тем темней
фрустрация вернувшихся оттуда,
но перед каждым перекрестием теней,
надеешься на чудо, как Иуда,

всем раздолбаям замечательный пример –
карманы посчастливилось ворюге
набить продуктами распада СССР
под Меркьюри, под ником Фредди Крюгер,

под Окуджаву, Пугачёву, Битлз, под
Малинина и Окуджаву ту же,
чтоб продолжал сорокоградусный народ
поклоны пить, как голуби из лужи,

а тем, кто обошёл вниманьем эту сеть,
объедками с опивками пируя –
вышагивать след в след и родину терпеть,
слабеющую после поцелуя.

Опубликовано в Витражи 2022

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Остудин Алексей

Родился в 1962 году в Казани. Автор восьми книг стихов и публикаций в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Смена», «Студенческий меридиан», «Интерпоэзия», «ШО», «Урал», «Сибирские огни» и др. Живет в Казани.

Регистрация
Сбросить пароль