К открытию большой ретроспективной выставки
Марии Смольяниновой «Вечный пейзаж»
Вечный пейзаж
Техника офорта как метод –
Данная выставка аккумулирует в себе […]
В представленных работах автор исследует <нрзб>
Нет, не то. Мне не нравится этот неестественно-научный жаргон. Всякий раз, натыкаясь в экспликации или статье на «исследует», вижу перед собой не художника, а Базарова, препарирующего лягушку. «Дай мне тебя убить, чтобы рассмотреть» — хорошая поэзия, но сомнительное аналитическое искусство.
Может, из-следует? Из — откуда? Что предшествует творчеству? «Белый шум» и «тьма мелодий»? В случае Марии Смольяниновой кажется, что именно так. В своих ранних работах — железнодорожная и петербургская серии — она послушна, скорее, слуху, чем зрению. Подчеркнуто графичное черно-белое пространство раскрывает себя музыкально: в нотной сцепке проводов, в отраженной клавиатуре моста, в ритме света и тени. Не замершая партитура — музыка, продолжающая звучать и за пределами бумажного поля. Ценно, что рождается она не в цветущем средоточии жизни (и Грузия, и Крым, и праздничная Москва будут позже), а на ее окраине — под металлический стук и скрип — как ответ на изначальный неуют и холод мира.
«Больше неба, тепла, человечности». Достаточно ли точный эпиграф, словесная к визуальному «рифма»? Стремление согреть, вытесняющее «черное горе», прослеживается во многих работах Марии. Сам взгляд художника согревает — оставляя след душевного участия на том, что в обыденности бывает затерто, как мелкой наждачной бумагой, равнодушным скольжением. Иногда это живое человеческое присутствие: мужская и женская фигуры, не боящиеся показаться романтично-старомодными, или девочка, своим белым платьем напоминающая зажженную «свечу» каштана, или полуявный образ человека наедине с чем-то большим, чем он сам. Еще пронзительнее, когда внешний мир одушевляется через предмет, наделенный собственной памятью и хранящий тепло прикосновения. Так детский велосипед в захолустном дворике, обрамленный чернотой перехода, как бы изнутри высвечивает малевичевское «ничто»…
Движение в сторону традиции? Эксперимента? Не иллюзорно ли деление искусства на «современное» и «классическое», если настоящее обнаруживается лишь в ностальгии по нему, а мысль порой устаревает раньше, чем… В день сегодняшний возвращаешься, как в утраченный дом (или дом, который еще не построен). И эта дорога — на которой вспыхивают цветы и птицы — пожалуй, главное, что объединяет работы Марии разных лет и остается непреходящим.
То, что проходится, но не проходит. Может, нужно еще проще: художник следует? На этом пути, не имеющем ни цели, ни завершения, упрощается зачастую и сам изобразительный язык, высвобождая из-под наслоений технической и стилевой изощренности голую первооснову жизни. В этом смысле Дорога, Земля, Поле — связанные единой линией горизонта — уже не «пейзажи», а «окна». В них уже практически не за что уцепиться взглядом: перемещаясь в пустоте пространства, проваливаешься в более глубокую реальность, в чистую метафизику. Сквозь фактуру «белого шума» начинает проступать время. Или то, что ему предшествует…
Впрочем, разговоры о вечности, действительно, ни к чему.
Опубликовано в Противоречие №3, 2022
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!