* * *
Эх, судьба-дорога! –
Сивку укатает…
Впечатлений много.
Денег не хватает.
Да, уже не юный,
Вёсны пролетают…
Тьма ночей подлунных.
Девок не хватает.
…Поле, паутинка,
Синь, стрижи витают…
Нет. Не та картинка.
Детства не хватает.
На родном пороге
Снег лежит, не тает…
Слов на ветер много,
Дела не хватает.
Слепо жить работать –
Ну, как пролетарий? –
Нет уж! Мне чего-то
Свыше не хватает…
ДЕРЕВО ВЕЧНОСТИ
Раздвинув столп вселенского пространства,
Вознёсшись выше всяких облаков,
Стоит оно – могуче и прекрасно!.. –
И ствол окован кольцами веков.
В ветвях его гнездятся только звёзды,
Хоть проросло из зёрнышка-Земли…
Молчит оно. Его молчаньем грозным
Пропитаны ветра и ковыли…
В тени его незримой – млеют дали…
И – как напоминанье о Суде –
В корнях лежат замшелые скрижали
И Книга человеческих судеб.
* * *
Травы, звери, птичьи переливы!..
Радуясь, мелькая и звуча,
Всё живёт в неведенье счастливом…
Только людям ведома печаль.
Знаем мы, что есть на свете нечисть,
Только, уподобленным почти,
Нам понятья «вечность», «бесконечность» –
Разум, бедный разум! – не постичь.
Но зато – как милость иль немилость? –
Осознать такое не суметь,
Свыше нам зачем-то приоткрылась
Сущность рокового слова «смерть».
Проступая сквозь свинец ненастья,
Сквозь весёлый полдень голубой,
Чёрная «memento mori» надпись,
Словно меч, висит над головой.
С тайною надеждой и тревогой,
В большинстве своём на склоне лет,
Молим приютиться ближе к Богу,
Веря: рядом с Богом смерти нет.
КРЕЩЕНСКИЙ ДЕНЬ
Улицы, дома и переулки
Сжала стужа жёстко и всерьёз –
Так, что в рощах деревенских гулко
Лопались стволы седых берёз.
Глубина вселенская звучала
Тонким-тонким звоном бубенца.
Этой песне не было начала,
Этой грусти не было конца.
Холодно и солнечно на диво!
Смолкли все земные голоса.
…Что-то на земле происходило…
…Что-то совершалось в небесах…
И никто не ведал, что в пределах,
Где-то на задворках бытия,
Тихо во дворе заиндевелом
Мальчик очарованный стоял.
ЗОВ
За селом стоит серый столб, как крест,
Проводов уж нет, а он всё гудит…
С неба ястреб сел и глядит окрест, –
И чего сидит? и за кем следит?
Я свою тоску привяжу к столбу,
Отряхну с души мглу дорожную,
Сразу в первую постучусь избу –
Встретят молча и настороженно.
Лишь в глазах вопрос: «Кто такой пришёл?»
Не узнал никто… ну и ладненько.
Ты, хозяйка, мне зачерпни ковшом
Той колодезной, той прохладненькой…
Кто такой я есть? Да родился здесь!
Там вон, в центре, был дом с оградою…
Вижу, добрые, но такая весть
Не печалит их и не радует.
Разговор хоть тёк, но скупой совсем,
Да, слыхали, мол… да, родившийся…
С болью понял я: здесь своих проблем
Выше крыши той, прохудившейся.
Где-то шум и треск; там блестят в ночи,
Как галактики – мегаполисы…
Ну, а тут, как крест, только столб торчит,
Да забвенье прёт выше пояса.
Отвяжись, тоска, как худая жизнь!
Васильки мои, колокольчики…
Ты надолго, край, запустел, скажи?
Глянешь – тишь, камыш да околочки…
Но прислушайся чутким вечером:
По полям плывёт, по-над сёлами
Песня русская, вековечная,
И не грустная, ой, да и не весёлая…
НАДНЕБЕСНАЯ ГОРА
Этот сон не выдумал, не вычитал,
Ясно видел: вечный, как любовь,
Крест лучился светом переливчатым
Над вершиной – бело-голубой…
У подножья спали ветры вьюжные;
И – кольцом средину охватив –
Серебрились облака жемчужные, –
Хоть разуйся и по ним ходи.
В странном гроте, выше что находится,
Неземные, светлые лицом,
Под святым сияньем Богородицы
Средь других стояли мать с отцом.
Мимо бед земных к чему-то высшему
Их несла незримая река;
Я их звал – они меня не слышали,
Так и не узнав издалека…
СО ВРЕМЁН ИЕРУСАЛИМА
На осле Он въезжал, осиянный…
Чернь, толпа… вот такие они:
В час триумфа кричали: «Осанна!»
Через несколько суток: «Распни!..»
После вновь уповают на бога.
До поры будут тех обожать,
Кто собой защитит их, убогих,
И обязан любить, ублажать.
Нынче нужен Спаситель им снова,
Во грехах извалялись вконец,
Ждут прощенья… но так же готовы
Крест срубить и напялить венец.
Им кровавого зрелища надо…
Совершив свой неправедный суд,
Вновь собьются в покорное стадо,
И опять фарисеи пасут.
К ДЕРЕВНЕ
Встаёшь и спозаранок шаришь спички…
Деревня, ну опять ты, ё-моё,
Укуталась в ненастье, как чумичка,
В осенне-беспросветное хламьё…
Да хватит облачаться по старинке,
И печь топить особой нет нужды.
Ну что ты по привычке моешь крынки –
Кому они, щербатые, нужны?
Никто не навестит, не приголубит
Забытую в забытом том краю,
Лишь дети городские как бы любят
За пенсию несчастную твою.
В глуши ты и сама почти глухая,
Теряешь ум, по-старчески чудишь.
Уж у окна печально не вздыхаешь,
Лишь в никуда невидяще глядишь…
Деревня! Погоди ещё немножко!
Принарядись. Нам нечего терять.
Накроем стол. Я сдую пыль с гармошки –
И с песней!.. Помирать, так помирать.
* * *
Дорогие поэты, витии,
Изливаючи горе своё,
Не кричите: «Пропала Россия!» –
Что ж мы сами хороним её?
Сила Божья сокрыта в поэте.
Если так голосить в темноте –
В безнадёгу срываются эти,
И злорадно хихикают – те.
Посмотрите: трава серебрится
В переливчатых росах утра…
Размечтайтесь – и райская птица
Тихо сядет на кончик пера.
Вы прислушайтесь: музыка льётся,
Из глубинных высот нисходя;
И в два зубика звонко смеётся
На руках материнских дитя!..
Мы приходим лишь раз, вы поймите,
Никого не виню, не учу,
Просто жизнь – это жизнь, а не митинг,
Просто сам я такого хочу!
В поднебесье окно растворите,
В грозовых облаков кутерьму…
Удивляйтесь. Любите. Творите!
…А Россию не дам. Никому.
Опубликовано в Бийский вестник №4, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!