* * *
c чего началась Перестройка?
в конце января 1985-го,
будучи первокурсником медицинского училища,
на каникулы я приехал в Москву, к родственникам
на другой же день
переоделся в ГУМе —
из страшненького советского
в чуть менее страшненькое новое советское
в частности, в первые в жизни джинсы,
отечественные, с лейблом «РО»,
что означало «Рабочая Одежда»
(взял всего за 30 бумажных сребреников —
как раз одну студенческую стипендию)
так и рассекал в них тогда по столице,
даже потоптался рядом с почти свежей могилой Андропова
у Кремлёвской стены
а потом щеголял на малой родине,
удивляя сокурсников:
за такую цену — нормальный коттон и прочее,
даже цвет индиго практически настоящий
правда, они сомневались:
вряд ли он переживёт первую же стирку
через полтора месяца к могиле Андропова
присоседилась совсем свежая могила Черненко,
главой Партии и Государства стал Горбачёв,
а я свои «РО» таки постирал — вручную
конечно, они, сразу жутко полиняв,
стали полностью соответствовать своему названию
а вместе с тазами моей синей пенной,
реками мартовской талой,
потекли и пруды застойной
началась Перестройка
* * *
«ничего не бывает хуже…» —
сказал мне, застёгивая молнию на джинсах,
Дмитрий Кузьмин
после совместно-раздельной ночёвки
на полу у московских друзей
жарким летом 1992-го —
и тут в его руке остался язычок от бегунка
«оказывается, бывает…» —
слегка растерянно произнёс он — и добавил:
«я хотел сказать — ничего не бывает хуже,
чем смотреть на себя по утрам в зеркало»
с тех пор мы, преимущественно порознь,
повырывали множество грешных чужих язычков,
многократно поприкусывали отнюдь не святые свои,
водвинули немало пылающих угольков
в собственные и иные грудины
теперь сурово удалёнствуем
в длительной безжалостной самоизоляции
воистину убедились
оказывается, бывает
Из цикла «Реинкарнации»
1.
Будда перевоплотился в России.
Работает Борисом Гребенщиковым
на лучших сценах страны и зарубежья
(остальное вы, возможно, знаете).
Порой встречается на кухне у Глебушки Фирсова
с Сальваторе Кутуньо.
Когда доходят до текилы —
«Соли» — просит Тото —
и БГ запевает «Соль».
Потом, добавив палёного виски с толчёным мелом,
затягивает «Что нам делать с пьяным матросом».
В сгустившейся паузе
некто в синем,
покачиваясь на табуретке,
рассказывает, как на воткинском городском радио
в девяностые годы
в качестве позывных
использовали первые такты
из «Легенды о падшей пионерке Насте».
Будда же, смотря в оба-три на пританцовывающего хозяина,
вдруг выдаёт что-нибудь из «Прибежища» или «Переправы»
и не медля исчезает — вместе со звуком в Глебушкиных колонках.
Просветлённая сырая мать-земля вздрагивает.
Оставшиеся,
понимающе переглядываясь,
наливают полные стаканы пустоты,
краем наблюдая,
как в раннеутреннем нижегородском небе
вырастает его бешеный аэростат.
2.
густав курбе перевоплотился в россии
с рождения видел вокруг варианты
своей самой знаменитой картины
в основном халтуру
хотя иногда они его радовали
особенно в юности и ранней молодости
естественно стал гинекологом
очень хорошим
с особо творческим подходом к делу
как ни странно
русский курбе парадоксально согласен
с мёртвым поэтом воденниковым
однажды публично заявившим
(в присутствии смущённых женщин)
что при родах сначала выходит плацента а потом плод
(сравнивая этот процесс с автоэпиграфом к стихам)
он почти не матерится
но когда сильно достают
может послать в это своё произведение искусства
а когда всё в очередной раз накрывается именно им
(вернее ею)
«l’Origine du monde» задумчиво говорит он
только по-русски и гораздо короче
вот и сейчас
сидя на домашнем карантине по поводу пандемии COVID-19
осторожно щупая клавиши ноута
руками в гигиенических перчатках
он снова бормочет это
пристально вглядываясь в происхождение мира
3.
Терминатор перевоплотился в России
первой половины XXI века.
Самособрался из будущих осколков Сколково.
Чтобы всю жизнь работать грузчиком
на одном из оборонных заводов Урала.
Одновременно подстрекая секретные машины к восстанию —
как раз дабы добавить к Сколково ещё одну букву О. Первую.
Был запрограммирован на 60 лет беспорочной службы.
Но русский президент разгадал его коварные замыслы —
и провёл пенсионную реформу.
За пять дополнительных лет
первым полетело совершенное инфракрасное зрение.
Потом стали трескаться сверхпрочные суставы,
часто сбоить микросхемы.
И прочая, и прочая…
Одно хорошо —
ему на помощь прислали коронавирус COVID-19.
Тут они и разгулялись.
Выйдите-ка на улицу во время карантина —
обязательно их встретите…
4.
Памяти ижевского поэта Марата Багаутдинова
(14.02.1984–31.12.2019)
Марат перевоплотился в России.
Опять врачом.
На этот раз психиатром,
несмотря на свою молодость
облегчившим страдания многих разновозрастных.
А сам иногда психовал в трагичных стихах,
благодаря которым стал сердечным другом
читающего народа.
Революцию в поэзии сделать не успел.
Однако на последнем фестивале «Компрос» в Перми
вместе с ижевскими соратниками
бескровно и убедительно сверг власть
пермских, екатеринбургских и челябинских
условных жиронидистов.
Только бы жить да радоваться,
с переменным успехом превозмогая
чужие и собственные немощи…
Но за несколько часов до Нового 2020-го
он сел в свою смертную ванну,
принявшую вид Лады Гранты,
стремящейся во всё ту же Пермь,
а навстречу уже мчался кинжал Корде
в облике большого Ниссана.
История страшно повторилась.
Мы плачем.
И ждём тебя снова, Марат…
5.
Сизиф перевоплотился в России.
Работал Александром Петрушкиным на портале «Мегалит».
Ежедневно закатывал на вершины русской литературы
свои и чужие камни —
от нарративных валунов и булыжников
до танкеточных бриллиантов —
тут же сбрасываемые с крутой горы современности
некоторыми пологими современниками.
Еженочно был терзаем критическими орлами,
без огня принимавшими его ещё и за Прометея…
Но его цветущую мегалитовую долину
однажды накрыла внезапная прободная лавина —
и русский Сизиф навсегда сплавился с любимым Уралом,
сам стал его веществом и новой реальностью.
Спи спокойно, дорогой.
Теперь твои (наши общие) камни
будем закатывать сами,
с надеждой на хотя бы шаткое равновесие…
Опубликовано в Вещь №1, 2021