* * *
краденой речью делиться из-под полы,
списывать в черновик, вздрагивая ночами,
возле остывшей, в пепельнице, золы –
и наготове рюкзак с вещами:
(восемь, не больше, томиков) что еще?
если возьмут внезапно… да нет, скорее
грохнут в подъезде, где-нибудь, вот и все,
и в луже крови у батареи
утром найдут, а потом – поди
отыщи виноватых, потом едва ли
что-то докажешь, так что, давай, сиди,
жри макароны, сука, тебе сказали.
ВЫПИСКА
1.
Несвежий снег на станции. Зима.
Прощай психушка, простыня тугая.
Кого теперь доводишь до ума,
к неправде здешней приучая?
Что там гадать, мы вновь сюда придем.
И пусть в прокисший день, в отчизне шалой,
сгодится мне, наваленный кругом,
скупой зимы товар лежалый.
2.
Больничный отряхая прах,
из каменных палат
ты выпущен, а что дурак –
никто не виноват.
Еще полжизни впереди –
потрать на ерунду.
Не думай ни о чем, гляди –
черемуха в цвету.
Ты раб и червь – живи один.
Чего еще тебе?
Иди в знакомый магазин
и не пеняй судьбе.
Никто ни в чем не виноват.
Не думай ни о чем.
Нам выпадало наугад –
не глядя и берем.
1980
Человек на чужбине прячется круглый год
от того, кто без стука ночью к нему войдет,
ствол к голове приставит, махая ксивой;
дождется его с работы или из кабака,
в подворотне скрываясь, чтобы наверняка –
и в отчизну доставит силой.
Человек понимает: дальше так жить нельзя;
меняет явки, фамилии, адреса;
заметает следы, дребезжит засовом
дверь запирая; думает – как же быть?
Обложили как зайца, впору щенка купить –
будет кому ковылять за гробом.
А живым я не дамся, – твердит, – не вернусь вообще
ни в каком виде, к этим, в параличе,
брежнеобрядцам гребаным, на гнилую
нитку рты зашивающим – и бог весть,
сколько уж там задохнулось у них? –не счесть
на всю-то одну шестую.
И снится ему – он в шестой палате лежит,
к железной привязан койке, и он кричит,
маму зовет – помоги развяжи скорее!
Мама приходит, трогает на ремнях замок,
ничего, – говорит – ничего, засыпай сынок.
Гладит по голове щупальцем брадобрея.
Опубликовано в Интерпоэзия №3, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!